Воспоминания дочери Беляниной Тамары Михайловны о своем отце -  Михаиле Яковлевиче Беспалове.

В селе Сро̀стки, в музее писателя Василия Макаровича Шукшина висит картина художника Юрия Иванова «Дед Беспалов», на ней изображён мой отец. История создания этого полотна такая: мой племянник Анатолий Корчуганов (известный журналист-телевизионщик на Алтае), навещая своего дедушку Михаила Яковлевича Беспалова, сфотографировал его на фоне деревенской бани, он сидит на лавочке, опустив на колени натруженные руки, босые ноги стоят на траве. Юрий Иванов, увидев эту фотографию, отметил: «Очень колоритная фигура. Типичный шукшинский герой. Можно я нарисую его портрет?». К портрету художника Иванова мне хотелось бы добавить словесные штрихи.

Когда собираются вместе мои близкие родственники, у каждого из них своя память о моём отце - гвардии старшем сержанте Великой Отечественной войны - Михаиле Яковлевиче Беспалове. Он родился 21 ноября 1908 года в деревне Верх–Тайменке Болотнинского района, Новосибирской области (ныне Юргинский район, Кемеровской области) в семье переселенцев из Орловской губернии Дарьи Васильевны и Якова Петровича Беспаловых, которые приехали по Столыпинской земельной реформе в село Верх–Тайменка. Им дали надел земли и несколько семей переселенцев обосновали поселение Добрый Ключ, в окрестностях которого было много родников. Плодородные земли давали хороший урожай. Хозяйство вели единоличное, вся семья - родители и дети: Гаврил, Анастасия, Фёдор и Михаил трудилась в поте лица. Но они были рады, что ели хлеба вдоволь, что большие сенокосные угодья позволяли держать им несколько коров, купили молотилку, косилку, сепаратор, который перерабатывал молоко, появилась молочная продукция на продажу. В Томск на базар возили сметану, масло, молоко, творог. Рядом с Добрым Ключом был расположен лес, в него ходили за грибами и ягодами. Баба Даша часто вспоминала жизнь на Орловщине: «Лес-то был барский, в него и шагу было ступить нельзя, если барин не разрешит, а в Сибири - воля!». С образованием колхозов, семья Беспаловых вернулась в 1932 году в Верх–Тайменку, мой отец работал рядовым колхозником, бригадиром, перед войной председателем Сельского Совета.

21 августа 1941 года моего отца призвали на фронт. Отправляли его со станции Топки. Мой старший брат Михаил, сейчас ему 87 лет, помнит это время очень хорошо, рассказывает: «Мне в ту пору было двенадцать лет. Мама собрала мне узелок с продуктами для отца, и я пошёл пешком в Топки, идти надо было километров восемьдесят. Пришёл на станцию, а там полно народу! Где искать отца? И вдруг я услышал песню, которую пели солдаты, и среди поющих людей я узнал голос отца. Я побежал на звуки песни, и мы встретились с ним. Командир разрешил нам переночевать на квартире, а ранним утром мы с ним расстались. Я пошёл домой, а составы с солдатами отправились на фронт».

Воевал он в пехотных войсках, на противотанковой пушке, которую во время войны называли «сорокопятка», то есть пушка с сорока пяти миллиметровым дулом. Эту небольшую пушку приходилось таскать на себе.

Отец неохотно рассказывал о войне, но о своём участии в сражениях на Курской дуге он иногда вспоминал. Его рассказ помнит внучка Наталья Михайловна Беспалова. «Дед вспоминал, что эта была страшная битва, шквальный огонь не затихал ни на минуту. Было пополнение новыми бойцами, но они «необстрелянные», опыта воевать нет, в этой битве они погибли все. Ещё он рассказывал, как в 1941 году выходили из окружения, как прятались от немцев в сарае, а потом бежали к лесу, тащили на себе пушку «сорокопятку», потому что во время войны потеря оружия грозила расстрелом.

На Курской дуге он получил тяжёлую контузию, был отправлен в госпиталь, в город Петропавловск, в Северный Казахстан. После выздоровления его отправили по назначению в Свердловск, а оттуда вновь на фронт, и до конца войны он воевал на многозарядной реактивной установке - знаменитой «Катюше».

Войну закончил в Восточной Пруссии под Кенигсбергом. Эшелоном их отправили на Дальний Восток, как говорил отец: «Отправили на «иннопериалистическую» войну с японцами» Проезжать пришлось мимо станции Тутальской - до родного дома рукой подать. Командир отпустил отца на побывку с родными на один денёк. Впервые за четыре года, он навестил жену, свою мать, детей. Догнал следующим эшелоном в Красноярске своих боевых товарищей. Отец освобождал Северный Китай от японских захватчиков.

Осенью 1945 года отец вернулся домой. Он говорил, что остался живым потому, что баба Даша, провожая его на войну, дала «сорочку», в которой родилась моя сестра Нина, отец считал её своим оберегом. Благодаря ей он остался жив, и неустанной молитве бабы Даши. В 1941 году мне был один год. Отца я не помнила, и когда он вернулся, указывая на фотографию, которая висела на стене, я говорила: «Вот мой папка, а не ты! Мой папка защищает смородину!» Слыша от своих братьев, что отец защищает свою Родину, я не могла понять смысл этих слов и в моём детском понятии слова «свою Родину» превратились в «смородину».

Я долго не называла его папой. Однажды я забежала домой и увидела, что на русской печке лежат новые валенки. Мама на мой вопрос: «А кому эти валенки?» Ответила: «А кто первый назовёт отца папой». Уже наступила зима, и мне очень хотелось надеть валенки и пойти играть на улицу. Когда отец вошёл в дом, я спросила: «Папа, ты мне купил валенки?». Он ответил: «Конечно, тебе».

Отец награждён четырьмя медалями. Его внучка Надежда Корчуганова вспоминает: «Медали лежали в буфете в жестяной коробочке. Я их доставала и играла с ними, потом возвращала их на место, не понимая, что мой дед получил медали, рискуя своей жизнью».

-----------------------------------------------------------------------

*Текст представлен в оригинальном, авторском виде (орфография и пунктуация сохранены)

Еще больше историй читайте в цифровой коллекции «Семейная хроника войны»

Текст читает: Марина Телятьева

Монтаж: Владимир Лу