Писатель читает

«Наделённый удивительным даром запоминать, он мучился от невозможности забыть» – эту фразу можно сделать эпиграфом ко всей книге. Но мучился ли главный герой от самой неспособности забывать, отягощённый многочисленными текстами, событиями и цифрами? Или Исидор Чагин страдал от одного-единственного эпизода жизни, который страстно желал стереть из своей памяти? Не так же каждый из нас носит с собой постыдную историю, от которой желал бы избавиться, как от невыносимого обвинения?

Не успеваем мы погрузиться в сюжет, как получаем характеристики, которые намекают нам на качество ожидающего нас повествования: «достойный текст – информативно и лаконично»; «избыточность вредит».

Мы улыбаемся и продолжаем скользить по строкам произведения, получившего высокую оценку жюри Национальной литературной премии «Большая книга» 2023 года:

«Архив архивиста – архивесело»;
«а голос предателя предательски дрожал»;
«на посещение мысли имею право»

Память лишь воспроизводит события, а Дневник их осмысливает… писать надлежит в утренние часы, пока мозг свеж».

Если вы цените лёгкий авторский юмор, элегантно разбросанные искры иронии по репликам персонажей, то эта книга, несомненно, для вас.

И если вам нравится поразмышлять над жизненными парадоксами, пофилософствовать о сочетании свободного полёта на карусели с полной зависимостью от цепи, задуматься о цене радости, сладости пережитого, кисловатом запахе неблагополучия, о геометрии уюта – эта книга тоже для вас.

Читая о даре Исидора Чагина, мы невольно задаёмся вопросом: а есть ли у нас свойства личности, которые мы не замечаем, не понимаем, и раскроются ли они когда-нибудь?

Описание труда архивиста: «Нужно описывать бумагу за бумагой, отдавшись процессу и не думая о результате», на мой взгляд, можно отнести к любому делу. Живи здесь и сейчас – убеждает нас современная психология. Будь в моменте, цени то мгновение и тех людей, что окружают тебя сейчас. Наслаждайся тем опытом, который тебе дарит жизнь сегодня.

Как бы вы описали такой обыденный процесс, как открытие бутылки шампанского? Я бы придумала что-то типа: «Осторожно покрутил пробку, боясь напугать гостей внезапным громким звуком. Несмотря на то, что все с замиранием сердца, а некоторые – и с зажатыми ушами, убежав в соседнюю комнату, напряжённо ждут этот взрыв, встречая его радостными криками, тем не менее, он всегда оказывается внезапным, именно в ту сотую долю секунды, когда ты расслабился и отвлёкся мыслью на чей-то нервный смех или слово. Пробка, наконец-то вырвалась, встреченная всеобщим ликованием, и была благополучно забыта до того момента, когда понадобится убирать со стола».

Попробуйте поразмышлять на эту тему и написать своё восприятие этой маленькой сцены. Обещаю, обязательно прочитаю ваши строки в комментариях! Можем даже устроить конкурс на лучший сценарий извлечения пробки из бутылки шампанского!

А теперь невероятно поэтичное описание, казалось бы, малозначащего события, о котором придирчивые критики сказали бы, что оно никак не развивает сюжет: «Николай Петрович освободил пробку от проволоки и, как бы удушая, обхватил ее ладонью. Пробка несколько мгновений билась в его руке, издавая едва слышное шипение. Когда она затихла, Николай Петрович молча положил ее на скатерть. Над горлышком показалось и растаяло легкое облачко». Шедевр, не правда ли? Поэтическое восприятие действительности, свойственное не только поэтам, но и прозаикам. И я ценю подобные бриллианты в текстах, позволяющие увидеть привычное под другим углом, блистающие иными, незнакомыми мне ранее гранями.

Сказать, что роман «Чагин» увлёк, – мало. Он нежно приобнял и незаметно повёл за собой, удивляя каждым новым остроумным замечанием, каждым точным жизненным наблюдением.

Подобно тому, как океаны определяют погоду, значительные книжные собрания способны формировать личность. Говорят же, что даже движение вдоль книжных полок само по себе благотворно».

«Жизнь представлена мелочами, и в каждую эпоху они свои». Подобно и каждая книга представлена яркими запоминающимися цитатами, меткими характеристиками: «Их лица излучали благонамеренность. От усиленной непричастности к задержанным они то и дело вздыхали – тихо, но горько». Ещё один поэтический приём – столкновение слов, несовместимых в обычной речи: лица могут излучать радость, уверенность, но благонамеренность? В данном случае автор указывает на неестественность, нарочитость эмоции, ещё больше подчёркивая неискренность следующим сочетанием: «усиленная непричастность». Понятые усилием натянули на лица подобающие моменту маски, боясь даже намёка о том, что им было известно о происходящем.

«В феврале Чагин узнал, что Вера вышла замуж за Альберта». Эта фраза наполнена трагизма, потому что это начало конца.

Вывернутые наизнанку рубашки, носки разного цвета – всё это в библиотеке не было редкостью и в известном смысле её украшало».

Забвение – когда оно наступает? Забыться в работе? В нескончаемых серых буднях? Утонуть в повторяемости однотипных событий? Или рассмеяться в радостных солнечных днях, позволив новому опыту вливаться в нашу жизнь? Да, секрет именно в этом – в позволении. Если бы Чагин позволил себе двигаться дальше, а не застрял в точке невозврата – дне, когда он признался любимой девушке в предательстве, он перешёл бы из подавленного состояния непрощённого предателя в новое: человека, который продолжает жить, принимая своё несовершенство.

Шабалина А.Н.
ведущий библиограф
Отдела комплексного обслуживания