Проект «Семейная хроника войны». Истории из семейных архивов*
Дети войны…
Они встретили войну в разном возрасте. Кто-то совсем крохой, кто-то подростком. Кто-то был на пороге юности. Не детская эта тяжесть – война, а они хлебнули её полной мерой. Война искалечила тысячи детских судеб, отняла светлое и радостное детство. Дети войны, как могли, в меру своих, хоть и маленьких, хоть и слабых сил приближали Победу. Попранное войной детство, страдания, голод, смерть рано сделали ребятишек взрослыми, воспитав в них недетскую силу духа, смелость, способность к самопожертвованию, к подвигу во имя Родины, во имя Победы. Они хлебнули горя полной чашей, может быть, слишком большой для маленького человека, ведь начало войны совпало для них с началом жизни…
Акулина Ивановна Шалаева (Помелова) повествует о самых ярких воспоминаниях своего военного детства. В 1941 году ей было 2 года.
Мои родители Помеловы Иван Егорович и Агафья Денисовна поженились, когда отцу было 17 лет, а матери – 15. Раньше как было: смотрели, какая семья, а у дедушки и бабушки было 9 дочерей и один сын. Дочек всех таких – 15-16-летних – разобрали. Жили своим хозяйством, очень много трудились. Пахали сами, сеяли, убирали. И живность всякая в хлеву водилась, так что всем работы хватало. Сын единственный в гражданскую погиб. Мои родители воспитали восемь детей, И всем нам привили любовь к Труду с большой буквы.
Когда началась война, у родителей было пятеро детей. Отца забрали на фронт, а мать вместо отца пошла работать на лесоповал. Работа очень тяжелая. Но у мамы всегда был высокий процент выработки – плохо работать она не умела.
Перед концом войны мама выслала отцу фото всей семьи: «Все живы, здоровы. Не беспокойся. Работаю, 145 процентов выработки».
Перед боем за город Нарву комбат разнес по окопам почту. Отец получил письмо, читает, а комбат поинтересовался: от кого письмо? «Из Сибири, от жены», – ответил отец. Комбат взял письмо, посмотрел фото, поразила его красота жены и детей. Ну, а тут в бой пошли, повыскакивали из окопов: «Ура! За Родину!..», а комбат кинулся в бой с криком «Ура! За сибирячку Ага-шу-у-у!..»
Как война началась, отец служил в пехоте, а после ранения, до конца войны до Берлина отец прошел с «Катюшей».
Мама по утрам перед работой всегда молилась и нас всех подымала: «Встаньте, помолитесь за отца!» Говорят, молитва детей всегда помогает, и мы вставали: мама читает молитву наизусть, а мы повторяем. Помолимся, и опять спать на русскую печь.
Отец потом рассказывал, что удивлялся: пули около него «вжик-вжик», а он как заговоренный. А день 11 апреля он считал своим вторым днем рождения – он тогда просто чудом спасся.
...Старшая дочь, красавица Федора, поехала перед началом войны в Алтайский край, в деревню Макарьевку к тетке в гости, и встретила там свою любовь. Собирались пожениться, но тут война, расставание было очень тяжелым. Их буквально отрывали друг от друга. Ни одной весточки не получили от солдата - ни родители, ни невеста. Федора уехала в Гурьевск, стала работать на заводе.
Второй дочери, Анне, кода началась война, исполнилось 12 лет. Ей досталось больше всех. Младшему Фёдору было тогда 4 года, мне – 2, а Полине – 8 месяцев. Вот и досталось Анне хозяйство – и сено косить, и дрова заготовлять, и на огороде все выращивать. Мы, малыши, конечно, подрастая, тоже помогали.
Убирали мы как-то сено. Фёдор на стогу стоял, Анна подавала, метала, ну, а я граблями сено подгребала – мала была, еще в школу не ходила. Метали-метали сено, а стог опрокинулся, и Фёдора завалило сеном. Мы с Анной стали его из-под сена доставать, сами ревем на всю тайгу. Я его ногу нащупала, вытащили его, испуганного. Ревем в три голоса, а тут и мама подоспела с работы на лошади, она работала трелевщиком.
А как-то утром по весне просыпаемся, слышим крик, шум в деревне. Кричат: «Победа! Победа!» Ну, мы все на улицу, а понять ничего не можем, какая еще победа? Потом нам, ребятишкам, объяснили, что немцев победили и война кончилась. Ну, а бабы по деревне бегают из двора в двор, и плачут, и смеются, песни, пляски пошли.
А день, как сейчас помню, был такой теплый, небо ясное, голубое-голубое.
Стали ждать с фронта отца, а его еще долго не было. Он у нас очень хозяйственный был. И когда после окончания войны вышла у них задержка в Германии, он увидел, что повара проросшую картошку решили выбросить. Отец пошел к начальству: «Нужно эту картошку посадить!» «Иван Егорович, да вы в своем уме, не сегодня-завтра отправляемся, а вы картофель садить. Кто его есть-то будет?» «Так и здесь люди живут...»
Сажать – не воевать. Организовал бригаду, все соскучились по такой мирной работе, быстро перекопали все в округе и рассадили весь картофель.
Потом мы получили от него письмо: «Еду дальше на Восток, воевать с японцем».
Мама опять выть с прИчетами начала на всю деревню: «Еще не навоевался, еще какого-то Епонца бить поехал!» И часто так было: среди ограды пень, мама сядет на него и воет на всю округу. Все сбегутся, успокаивают, стараются помочь, чем могут.
Приехала как-то мама с работы на выходной, достала логун из кладовки, промыла его, приготовила. Нам сказала: «Ходите в лес, рвите малину, ссыпайте в логун. Вино малиновое делать будем. Отца-то чем встречать?».
Ну, мы каждый день и бегали в лес за малиной. А тут Федора из города приехала, пошли с ней на гарь; в тайге пожар был, все выгорело, а малина любит такие места. По траве идти босиком хорошо, а в тайге колко. Федора меня на спину посадила и понесла. Пришли, поставила она меня на поваленное дерево, повесила на шею бидончик и давай я малину собирать – там ее красно! Смотрю – внизу кусты шевелятся, я думала, корова, но Федора говорит: «Коровы малину не едят». Но я уже и малину есть перестала, присела, наблюдаю. «Федора, иди, посмотри, а она на задних ногах стоит!» Федора не вытерпела, залезла на поваленное дерево. Посмотрела, вмиг свалилась вниз и шепчет мне: «Быстро мне на спину, цепляйся за шею!» – и понеслась по тайге, не разбирая дороги. Бежит, дышит тяжело, а как выбежала на дорогу, так и упала с закрытыми глазами. Мимо ехал дядька с нашей деревни на коне с телегой, соскочил, подбежал. Федора глаза открыла, что-то прошептала ему. У него глаза сразу испуганные стали, поднял он Федору, положил на телегу, меня рядом посадил и давай лошадь настегивать: покрутит вожжами над головой, стеганет, а сам головой вертит, оглядывается.
Конь разогнался, храпит. Быстро до деревни доехали. Тут я Федору водой напоила, прибежал Фёдор. Сел рядом и спрашивает: «Что с ней?» «Не знаю, испугалась чего-то», – отвечаю. «Вот дура бестолковая, дядька сказал, что медведя испугалась!».
Сижу я, вся в волдырях и царапинах, реву. Тут Федора в себя пришла, посадила к себе на колени, давай успокаивать меня и, обласканная и уставшая, я тут же уснула.
Натаскали мы малины четырехведерный логун. Отец до войны его сам делал, а еще бочки и туеса, плел корзины, шил сапоги, шкуры сам выделывал, катал валенки – много что умел делать.
Примерно в августе пришли из города люди (а ходили тогда пешком, редко когда на подводе кому доводилось доехать) и сказали, что видели Ивана Егоровича.
Послали за ним подводу. А дома начался аврал, сбежалась вся деревня, побелили, вымыли, выскоблили, приготовили покушать и стали ждать. Мамы дома не было – она была в командировке в какой-то деревне – делала, трамбовала русскую печь.
Ночью, уже перед утром, на зорьке хорошо слышно. «Едут, едут!» – загалдели все, выбежали на улицу. А мы, ребятня, полусонные, сидим на сундуке, ждем. Отец зашел, остановился у порога. Бравый, статный, красивый, в военной форме, пилотка на голове. Грудь увешана орденами, медалями.
Фёдор старше, он помнил его. Кинулся к отцу на шею с ревом, Аннушка, ей 16 лет исполнилось, – обняла его и заплакала, а мы с Полиной несмело подошли, прижались. Отец прошел, сел на сундук, нас с сестрой посадил на колени. Погладил по головкам. «А где мать?» – спросил. «На работе. Днем должна приехать», – ответили мы. Тут все засуетились, нужно ведь солдата накормить. Настойки малиновой налили из логуна. Ну, а к обеду, когда мама приехала, в ограде в ромашках вся деревня спала. Ночь не спали, да еще малина сон дает – солнце пригрело и сморило всех.
Началась мирная жизнь, после войны у моих родителей родилось еще трое детей – Александра, Яков и Николай. А в тот год, как вернулся с войны, 1 сентября тятя повел меня в школу, в первый класс.
-----------------------------------------------------------------------
*Текст представлен в оригинальном, авторском виде (орфография и пунктуация сохранены)
Еще больше историй читайте в цифровой коллекции «Семейная хроника войны»
Текст читает: Марина Телятьева
Монтаж: Владимир Лу
